Осколки „Русской Атлантиды“: история семьи Морозовых — Лавровых — Эдвардс»

Калинина Ирина Александровна
учитель истории Добрянской СОШ № 2

Несмотря на временную отдаленность от нас событий гражданской войны они пока ещё доступны нам не только по документам, но и по воспоминаниям. Пример тому, история семьи народного учителя из с. Сенькино Пермского уезда, а затем председателя Оханской земской управы Якова Карповича Морозова.

Его учительская деятельность в Сенькино началась летом 1893 г. Яков Карпович приехал туда мало кому известным молодым учителем, а уехал через 10 лет «нашим Карпычем». Только так называли его местные крестьяне.

Перемены в Сенькино начались с библиотеки. Она была устроена Яковом Карповичем в здании волостного правления на следующий год после приезда в это село. В день в ней бывало до 60 человек (!). Людей привлекали сюда не только газеты и журналы, но и практические издания по сельскому хозяйству, пчеловодству и ремеслу. (Калинин М.А. «Наш Яков Карпыч…». — Камские зори. — 1999. — 12 марта.)

Я.К. Морозов в полной мере использовал возможности так называемого «волшебного фонаря» с туманными картинками. Картины показывали по самым разным темам: по религии, истории, географии… Народу собиралось столько, что порой от недостатка кислорода в помещении гас фонарь.

Совершенно другая жизнь началась по приезду Якова Карповича в местной школе. По признанию дореволюционных журналистов, учитель был для сельских ребятишек «истинным отцом». Каждый год после окончания экзаменов для них открывался совершенно новый мир, в виде поездки целыми классами в губернский центр. Учитель водил их в музей, театр, городские школы. «Пришлось садиться по вечерам за школьные парты и местным мужикам. В конце прошлого века благодетель «Карпыч» открыл для них специальные классы по ликвидации неграмотности. Как результат, через несколько лет Сенькино стало самым читающим селом в уезде. Крестьяне выписывали здесь издания вплоть до «Вестника Европы» и «Вестника иностранной литературы». (Калинин М.А. «И в нашу тьму прольется свет…». Страницы истории народного образования в Добрянском крае в XIX- первой половине ХХ веков. — Добрянка. — 1999.)

В 1899 году школьное опытное хозяйство, было признано ведущим не только в Пермском, но и в соседних уездах. В хозяйстве имелись молотилка, веялка, сортировка, плуги с боронами самых разных, в том числе западных, систем.

Поражало своей агрокультурой и сортами школьное поле с посевами овса, ржи, гречихи, разных трав, с посадками картофеля, капусты и других школьных растений. Именно в те годы сенькинские крестьяне впервые соприкоснулись с травосеянием, маслоделием, боронованием дерна луговыми боронами и с широким использованием костяных и фосфорных удобрений.

Разные дореволюционные источники неоднократно подчеркивали скромность и доступность сенькинского учителя. «Приобревши любовь среди крестьянского населения, он не переставал и не перестает служить на его пользу. (…). Глубоко ценя такую многолетнюю десятилетнюю службу Я. К., благодарные крестьяне в только что минувшем апреле поднесли ему икону Спасителя, — сообщалось в «Пермских Губернских ведомостях» в 1903 году. (Калинин М.А. Провинциальные истории. Общественная и культурная жизнь дореволюционной Добрянки и края. — Добрянка. -1999.)

Последним важным делом для Я.К. Морозова в Сенькино стало открытие в селе сельскохозяйственного общества. В 1903 г. учитель уехал из Сенькино в Оханск, со временем стал членом уездной земской управы, а за тем и её председателем. (Pilot-News. 1994, September 5.)

— Мой дедушка был очень добрым и порядочным человеком, люди уважали его и это не раз помогало ему в жизни. Помогло и в 1918 году. Тогда от большевистской расправы Якова Карповича спас один высокопоставленный красный, предупредивший его о скором аресте всех руководителей Оханского уезда. Дед уехал в Сенькино, и местные крестьяне прятали его от большевистского террора в течение нескольких месяцев, — рассказывала его внучка Галина Ивановна Эдвардс (урожденная Лаврова). (Воспоминания Г.И. Эдвардс. Записаны летом 1999 г.)

После прихода в декабре 1918 года в Прикамье белой армии адмирала Колчака и восстановления земских органов Я.К. Морозов вновь вернулся в Оханск, но это возвращение было недолгим.

Лето 1919 года стало для семьи Морозовых последним на Родине. «Поезд за поездом, поезд за поездом все заполненные беженцами. Уезжая из Оханска, беженцы были полностью уверенны, что они ещё вернутся. Но жизнь распорядилась иначе. Все лето они двигались по Сибирскому пути. Только поздней осенью остановились в Чите, чтобы перезимовать. Пришлось думать о том, как уехать из России, бежать, так как наступали красные, (Там же.) — вспоминала Г.И. Эдвардс о скитаниях своей семьи.

Невероятно, но и здесь, среди разрухи и зла, зарождались иногда самые светлые чувства. Именно тогда, чудом избежав большевистского расстрела в Красноярске, познакомились друг с другом будущие родители Г.И. Эдвардс, штабс-капитан белой армии, бывший студент Московского университета Иван Кондратьевич Сенченко-Тарновский (в 1920 году он принял фамилию Лавров) и уроженка Сенькино, дочь бывшего оханского земского председателя Вера Яковлевна Морозова. (Pilot-News. 1994, September 5.)

Как следует из документов сохранившихся в личном архиве Г.И. Эвардс, на заключительном этапе гражданской войны, её отец был помощником начальника одного из отделов штаба Дальневосточной армии в г. Чите (1920 г.), являлся секретарем правления Свиягинской железнодорожной ветки (г. Владивосток, 1922 г.), представлял интересы Начальника штаба Земской рати (ст. Николаевск-Уссурийский, 1922 г.), исполнял обязанности личного секретаря уполномоченного делегации временного Якутского областного народного управления в г. Харбине (Китай, 1922 г.) и секретаря Приморского областного крестьянского союза (г. Владивосток, 1922 г.). Командировочные удостоверения и документы удостоверяющие личность И.К. Лаврова, содержат сведения о выполнении им особых поручений высокопоставленных военных и гражданских лиц, о большой свободе передвижения, как «в пределах Земского Приамурского края», так и за границей. (Документы из семейного архива Г.И. Эвардс.)

Штабс-капитан Лавров (Сенченко-Тарновский) поддерживал идеи белого движения и «свободной России» до самых последних дней гражданской войны и покинул осаждаемый красными войсками Владивосток вместе с молодой женой 22 октября 1922 года на борту одного из последних пароходов.

Первоначально семью Лавровых и Морозовых приютил г. Харбин. (Воспоминания Г.И. Эвардс. Записаны летом 2001 г.) Именно в этом городе в 1923 году родилась Галина Ивановна Лаврова (в замужестве Эдвардс).

По её словам, Харбин, своеобразная столица Китайско-восточной железной дороги (КВЖД), был тогда абсолютно русским городом. «Отношение к русским было замечательным, потому что китайцы уважали Российскую Империю, — считает Г.И. Эвардс. — Я родилась в русском обществе и китайский город Харбин стал для меня русской родиной». (Там же.)

Бывший народный учитель Я.К. Морозов возглавил одно из отделений фирмы Форд в Китае. Отец же Галины Ивановны, И.К. Лавров, был действительным членом Маньчжурского экономического союза, секретарем Правления Всеславянской Лиги. (Документы из семейного архива Г.И. Эвардс.) Затем он стал основателем русской гимназии в городе Циндао, которая открылась в феврале 1934 году. Отъезд семьи из Харбина стал вынужденной мерой. В начале 30-х Маньчжурия была оккупирована японцами.

— Ещё до нашего отъезда, будучи на железнодорожной станции не далеко от Харбина, я стояла и невыразимой тоской смотрела туда, где садится солнце. Туда, на Запад уходил поезд, который шел в Россию. И так мне хотелось когда-нибудь увидеть родину! Как я на это надеялась! И дедушка говорил мне: «Смотри Галя, там Великая Россия, там твоя родина». Эти слова я запомнила на всю жизнь, — рассказывает Г.И. Эдвардс. (Воспоминания Г.И. Эдвардс. Записаны летом в 2001 г.)

Русские эмигранты в конце 40-х годов вынуждены были покинуть и охваченный огнем революции Китай. «Нам пришлось второй раз бежать от коммунистов», — говорит по этому поводу Г.И. Эдвардс.

Но бежали не все. Кто то, устав скитаться по чужбине, вернулся уже в середине 50-х годов на свою Родину — в Советский Союз, а кто-то так и остался навечно лежать в земле Китая. Там в Циндао, покоится прах бывшего учителя из прикамского села Сенькино Я.К. Морозова, умершего в 1946 году. Супруга его, Александра Александровна, чуть ли не в 80 лет покинула коммунистический Китай и, претерпев огромные трудности, добралась до Австралии, где жил её приемный сын Дмитрий. Прожила она там недолго и скончалась в середине 50-х годов в Сиднее. (Воспоминания Г.И. Эдвардс. Записаны летом в 2001 г.)

Сама же Галина Ивановна Лаврова вышла в 1947 году замуж за американского морского пехотинца Джина Эдвардса, и, став Галиной Эдвардс, уехала в США. Туда же, после долгих унижений в американском лагере на южно-филиппинском острове Туабабо, переехали в июне 1950 года её родители. (Pilot-News. 1994, September 5.) Сейчас Галина Ивановна живет в штате Индиана, в г. Форт-Уэйне и очень переживает из-за того, что её дети и многочисленные внуки оторвались от русской культуры, американизировались, и по-русски уже не говорят.

В России Г.И. Эдвардс побывала три раза: в 1999, 2001, 2004 гг. Большое впечатление на нее произвели Москва, Петербург, а также уральские города Чердынь, Соликамск, монастыри и храмы. После посещения Белогорского монастыря она воскликнула: «Это изумительно! Стоит на одинокой горе, возвышается. С золотыми куполами. Это не забываемо. Такое хорошее чувство! Такое православное чувство, что вера возрождается, а вместе с ней возрождается и Россия». (Воспоминания Г.И. Эдвардс. Записаны летом в 2001.)

Также ей запомнилась поездка в Усолье. Раньше здесь жили Белобородовы — прабабушка, прадедушка, мать Г.И. Эдвардс «Посетили в Усолье Спасо-Преображенский собор. И я подумала, что они тоже ходили сюда на службу. И у меня возникло такое невыразимое чувство, что будто бы я сама оказалась в том далеком прошлом», — делилась она своими впечатлениями после поездки.

Советскую же литературу она не принимает. Прочитав произведения Ильфа и Петрова, она так и не поняла, что в них смешного. «Ведь там же описана трагедия России», — считает она. Не приемлет её мечущая русская душа и американскую культуру, ибо американцы, по её определению «это такие невежды!».

Свои поездки на родину предков Галина Ивановна назвала «паломничеством». Это её поклон святым для её рода местам. Поклон всем «убиенным» и сгинувшим на чужбине в смутные годы русским людям.

Родина с трудом отпускала от себя внучку русского эмигранта. Возвращаясь из России в США, Г.И. Эдвардс вновь угодила в водоворот истории. На этот раз связанный с террористической атакой на США. Она летела домой из Москвы 11 сентября 2001 года, но вместо Чикаго оказалась в соседней Канаде.

Между тем, осколки материка русской жизни, постепенно исчезают в глубинах времени. Угроза нависла и над альманахом «Русская Атлантида», издаваемом русскими, родившимися в Китае. «Не могу сказать, как долго мы сможем выпускать нашу „Атлантиду“. Дело в том, что мы „осиротели“. 2 ноября нашего главного редактора Н.П. Разжигаеву сбила насмерть машина. Она у нас была стержнем, на ней все держалось. Сейчас помогает её старшая дочь, но она живет во Владивостоке», — с горечью сообщала нам в своем письме из Челябинска осенью 2001 года член редколлегии журнала И.А. Старицына. (Письма из семейного архива Г.И. Эвардс. Письмо И.А. Старицыной от 11.12. 2001 г.

Надежда тут только на дружбу и взаимовыручку русских «китайцев». Уже полвека минуло с тех пор, как они покинули Китай, но все эти годы поддерживают тесные дружеские связи друг с другом. Причем не только внутри бывшего СССР, но и далеко за его пределами. Как писала Г.И. Эдвардс в одном из писем: «Китай особое место в сердце, Америка — место приюта, а Родина — над всем!». (Письма из семейного архива И.А. Калининой. 2004 г.)

 

 

Шаронова Виктория Геннадьевна, кандидат исторических наук, 2017 год.

 

 


Бурдина Евгения Прокопьевна, 24.12.1886 г.р., уроженка завода Очёр.
Прибыла в Китай, в Маньчжурию в 1931 г. вместе с мужем. Проживала на ст. Аньда КВЖД и в Харбине.
Имела дочь З.И. Пыжову, которая после 1946 года вернулась по репатриации в СССР,
на 1958 год проживала в Караганде.
В 1963 г. вернулась в СССР.